Трубадуры и шуты
По средневековым представлениям, профессия артиста была сродни Дьяволу — притворщику и обманщику. Поэтому церковь советовала верующим держаться подальше от артистов и музыкантов: священникам запрещалось разделять с ними трапезу, а простым христианам лучше было смотреть только те театральные представления, в которых изображались события из жизни Иисуса Христа, богоматери или апостолов. Уличных певцов церковь считала людьми, «сбившимися с пути», и обещала им вечные муки на том свете.
Но развлечений у горожанина, крестьянина и рыцаря было не так уж много, поэтому появление фокусника на городской площади, певца и поэта — в рыцарском замке всегда становилось праздником. Жизнь средневекового человека шла в основном однообразным путём, проложенным отцами и дедами; каждое новое лицо было в диковинку, оно становилось окном, открытым в широкий мир. А уж если пришелец знал сказания о короле Артуре и его рыцарях, о доблестном Роланде и героях крестовых походов — городская площадь щедро сыпала ему в шапку серебряные и медные монеты, а рыцарь давал приют у своего очага на несколько вечеров.
Особенной славой пользовались трубадуры -поэты, исполнявшие свои стихи под музыкальный аккомпанемент. В основном они вели бродячую жизнь, переезжая от двора одного знатного сеньора к другому. Расцвет искусства трубадуров наступил в Южной Франции в XII—XIII вв. Происхождение слова «трубадур» связано вовсе не с трубой, как можно подумать, а со старым французским словом «троб», означавшим «искусный приём», «особое изящество». Действительно, многие трубадуры умели сочинять прекрасные песни, изящные, со сложными рифмами и богатой игрой слов. Среди трубадуров было немало рыцарей, людей знатного происхождения; одним из лучших поэтов-рыцарей был герцог Гийом Аквитанский. Стихи трубадуров, воспевавших беззаветное служение рыцаря избранной им даме сердца, быстро вошли в моду. Неудивительно, что они очень нравились женщинам; знатные дамы стали требовать от своих поклонников поведения, описанного в стихах. Рыцарь, умевший лишь размахивать мечом, стал теперь предметом насмешек; дамам были милы кавалеры, умевшие выразить свои чувства словами и тайными знаками, способные разобраться в тайнах женского сердца. Поэзия трубадуров оказала исключительно большое влияние на формирование особой рыцарской культуры, широко распространившейся в Европе одним - двумя веками позже.
Поэтические находки трубадуров широко перенимались и использовались певцами попроще, исполнявшими на городских площадях так называемые «жесты» (стихотворные повести о героях минувших времён). Нередко они сопровождали свои выступления цирковыми номерами: жонглированием, фокусами, показом дрессированных животных (особенно любили средневековые зеваки рассматривать обезьян — считалось, что Бог создал обезьяну как зеркало для человека, чтобы человек всматривался в это зеркало и видел в нем свою греховность, низость своей натуры). Таких артистов называли жонглёрами; позднее это слово вошло в цирковой обиход в гораздо более узком смысле.
Про цирк мы вспомнили не случайно — ещё одна разновидность средневековых артистов очень напоминает современных цирковых клоунов. Это шуты, или буффоны, как их называли в Италии. Клоун, однако, веселит всю собравшуюся в цирке публику, а буффоны старались прибиться к знатным сеньорам или даже к королям, получая от них еду, одежду и крышу над головой. Шуты издевались над всем, что хотя бы немного выходило за рамки привычного и допустимого; они могли довести до белого каления человека, надевшего необычную шляпу или принявшего слишком напыщенный вид, скрягу, коллекционера древних монет или ревнивого мужа. Нередко предметом насмешек буффона становился сам сеньор. Правила хорошего тона требовали от сеньора относиться к таким наскокам с улыбкой, но это удавалось далеко не всегда. Насмешки буффонов над молодым сеньором, правителем итальянского города Феррара, мать которого была простой прачкой, заставили его отдать приказание убить родную мать. Буффоны нередко стравливали друг с другом знатных господ, после чего на улицах городов проливалась кровь. В то же время остроумие буффонов, неожиданность их выходок и глубокий смысл их шуток делали шутов желанными членами компаний знатной молодёжи. Один из итальянских «забавников» XIV в. утверждал: «Да, есть такие шуты, которые издеваются, насмешничают и безобразничают словами и телодвижениями; они портят нравы и все хорошие обычаи; это — жалкие дармоеды, бесстыжие и безнравственные, которых надо бить, топить и выживать. Но есть и другие, похожие на замечательных учёных, которые стремятся доставить сеньорам развлечение и позабавить их. Они — культурные, «придворные» люди, знатные сеньоры должны принимать и выслушивать их».
Человек, произнёсший эти слова, лукавил: получалось, что есть артисты, продавшие душу Дьяволу, а есть и другие, угодные Господу и не нарушающие его заветов. Трубадуры, жонглёры и шуты не служили ни Богу, ни Дьяволу — они воплощали собой вечную склонность человека к творчеству и игре.
